В общем и целом – что делает клинический психолог в психиатрической больнице? Если я только планирую пойти на такую работу после своего прекрасного образования, то хорошо бы представлять, что меня там ждет на самом деле, а не со слов преподавателей, которые, возможно последние десятилетия сидят в башне из слоновой кости работают только в институте, а некоторые в психиатрической клинике были только на практике.
Для работы в государственной больнице придется ещё и аккредитацию пройти, сдать пару экзаменов. После этого вас внесут в Федеральный реестр медицинский работников. Должность психолога в медицинских учреждениях называется не клинический психолог, а медицинский психолог. Это коллизия названий имеет исторические корни, мы об этом отдельно ещё напишем.
Итак, в обязанности психолога входит психодиагностика пациентов, ведение групп и индивидуальное консультирование или психотерапия. Почти всегда в силу высокой загруженности психологов последние две задачи становятся скорее роскошью, а всё время уходит на психодиагностику. Хотя, есть места, например, клиники неврозов, где психолог занимается скорее терапией, а диагностика отходит на очень второй план. Но давайте про рутинное большинство, про диагностику, причём про диагностику взрослых.
Для работы в государственной больнице придется ещё и аккредитацию пройти, сдать пару экзаменов. После этого вас внесут в Федеральный реестр медицинский работников. Должность психолога в медицинских учреждениях называется не клинический психолог, а медицинский психолог. Это коллизия названий имеет исторические корни, мы об этом отдельно ещё напишем.
Итак, в обязанности психолога входит психодиагностика пациентов, ведение групп и индивидуальное консультирование или психотерапия. Почти всегда в силу высокой загруженности психологов последние две задачи становятся скорее роскошью, а всё время уходит на психодиагностику. Хотя, есть места, например, клиники неврозов, где психолог занимается скорее терапией, а диагностика отходит на очень второй план. Но давайте про рутинное большинство, про диагностику, причём про диагностику взрослых.
Диагностические ситуации именно в психиатрической больнице могут быть такие: нужно провести обследование больного при оформлении инвалидности или при переводе в психоневрологический интернат (ПНИ), обследовать пациента при поступлении в стационар, или в процессе лечения, или на выписке.
В любом случае психологу сначала предоставят медицинскую карту пациента, он сможет её изучить и в соответствии с диагностической задачей подобрать методики, провести их, и в конечном результате написать заключение, которое в свою очередь станет частью медицинской карты этого пациента. Это заключение может повлиять (а может и не повлиять) на решение психиатра по поводу диагноза, или повлиять на решение медицинской комиссии по поводу инвалидности, ещё это заключение может прочитать другой медицинский психолог, который будет тоже обследовать этого же пациента когда-нибудь потом. Так что заключение – это основной продукт психолога. Составлять свои первые заключения сложно и муторно, но как только рука набьется – превращается в рутину.
Какие бывают диагностические задачи? А если проще, что требуется от психолога? Может быть нужно помочь психиатру с дифференциальным диагнозом (шизофрения или органика, невроз или ОКР, акцентуация или психопатия, есть ли депрессия, органические нарушения, личностное расстройство и т.д.), возможно нужно оценить динамику состояния пациента (ему становится лучше, хуже или без изменений), часто нужно оценить риск суицидального поведения или риск агрессивного поведения, определить уровень интеллекта IQ.
Чтобы прояснить эти вопросы, нужно будет использовать различные методы, это не только психодиагностические методики в узком смысле (опросники, картинки всякие…), но и разговор с пациентом, который пафосно называют клинической беседой. Нет какой-то общепризнанной схемы этой беседы, нужно задавать вопросы, порой самые простые, типа «как вы попали в больницу?», «что вас беспокоит?» или даже «чем вы занимаетесь в свободное время?», чтобы выявить симптомы, что-то ненормальное. Во многом это чисто творческий процесс, зависящий от опыта и интуиции психолога. Иногда из беседы можно сделать довольно точные выводы, а порой, читая заключения коллег, остается только плакать над абсолютно произвольными выводами по итогам беседы.
Справедливости ради надо сказать, что у психолога, как и у любого другого специалиста, действительно нарабатывается опыт, насмотревшись на разные варианты патологии и нормы человек обретает имплицитные навыки различать патологию. И только специалисты более высокого уровня в состоянии объяснить словами, почему они так считают. Уверенная опора на интуицию это прямой путь к ошибкам, а сомнение в своих выводах – признак разума!
Итак, беседа – это весьма эвристичный, но субъективный способ оценки, и нужно использовать более объективные инструменты – психодиагностические методики: куча опросников, шкал, тестов и аббревиатур.
Хорошо, по содержанию работы понятно… Понятно, что будут и другие всякие задачи по диагностике, потому что есть разные психиатрические больницы, например, совмещённые с туберкулёзной больницей, психиатрические больницы типа интерната, психиатрическое отделение в составе большой соматической больницы, спецпсихбольницы, где по решению суда принудительно лечат совершивших преступление – везде будут свои нюансы.
В любом случае психологу сначала предоставят медицинскую карту пациента, он сможет её изучить и в соответствии с диагностической задачей подобрать методики, провести их, и в конечном результате написать заключение, которое в свою очередь станет частью медицинской карты этого пациента. Это заключение может повлиять (а может и не повлиять) на решение психиатра по поводу диагноза, или повлиять на решение медицинской комиссии по поводу инвалидности, ещё это заключение может прочитать другой медицинский психолог, который будет тоже обследовать этого же пациента когда-нибудь потом. Так что заключение – это основной продукт психолога. Составлять свои первые заключения сложно и муторно, но как только рука набьется – превращается в рутину.
Какие бывают диагностические задачи? А если проще, что требуется от психолога? Может быть нужно помочь психиатру с дифференциальным диагнозом (шизофрения или органика, невроз или ОКР, акцентуация или психопатия, есть ли депрессия, органические нарушения, личностное расстройство и т.д.), возможно нужно оценить динамику состояния пациента (ему становится лучше, хуже или без изменений), часто нужно оценить риск суицидального поведения или риск агрессивного поведения, определить уровень интеллекта IQ.
Чтобы прояснить эти вопросы, нужно будет использовать различные методы, это не только психодиагностические методики в узком смысле (опросники, картинки всякие…), но и разговор с пациентом, который пафосно называют клинической беседой. Нет какой-то общепризнанной схемы этой беседы, нужно задавать вопросы, порой самые простые, типа «как вы попали в больницу?», «что вас беспокоит?» или даже «чем вы занимаетесь в свободное время?», чтобы выявить симптомы, что-то ненормальное. Во многом это чисто творческий процесс, зависящий от опыта и интуиции психолога. Иногда из беседы можно сделать довольно точные выводы, а порой, читая заключения коллег, остается только плакать над абсолютно произвольными выводами по итогам беседы.
Справедливости ради надо сказать, что у психолога, как и у любого другого специалиста, действительно нарабатывается опыт, насмотревшись на разные варианты патологии и нормы человек обретает имплицитные навыки различать патологию. И только специалисты более высокого уровня в состоянии объяснить словами, почему они так считают. Уверенная опора на интуицию это прямой путь к ошибкам, а сомнение в своих выводах – признак разума!
Итак, беседа – это весьма эвристичный, но субъективный способ оценки, и нужно использовать более объективные инструменты – психодиагностические методики: куча опросников, шкал, тестов и аббревиатур.
Хорошо, по содержанию работы понятно… Понятно, что будут и другие всякие задачи по диагностике, потому что есть разные психиатрические больницы, например, совмещённые с туберкулёзной больницей, психиатрические больницы типа интерната, психиатрическое отделение в составе большой соматической больницы, спецпсихбольницы, где по решению суда принудительно лечат совершивших преступление – везде будут свои нюансы.
Что ещё? Белый халат в стационаре придётся носить. Коллеги всегда помогут – что и как. Из начальства есть главный врач, его замы по медицинской части (так называемые начмеды), заведующий психиатрическим отделением, старший психолог (либо заведующий медико-психологической службы).
Ещё Зейгарник метко сравнила клиническую психодиагностику с пробой анализов. Патопсихолог как бы берет анализы психики для врача-психиатра. Да, именно для врача, потому что врач принимает решения, ставит диагноз, назначает лекарства. Такая роль психолога бывает обидна некоторым коллегам, особенно когда психиатры попадаются высокомерные и не хочется чувствовать свою второстепенную роль. Но это факт, ведь само по себе заключение психолога не имеет смысла, оно всегда для врача. Причем, внимание, врач может не ориентироваться на выводы психолога и поставить свой диагноз вопреки заключению – врач имеет на это полное право.
С другой стороны врач несёт ответственность за пациента, а психолог нет. У психолога только моральная и чисто профессиональная ответственность, но реальные санкции ему не грозят. Если случится несчастье, пациент совершит суицид в стационаре, никому даже в голову не придёт спросить, а кто был тот психолог, который диагностику с ним проводил? Если психолог сделает ошибочное заключение, будет писать их по тупому шаблону, использовать древние или абсолютно дискредитированные методики – это даже не все коллеги смогут заметить, а если поймут, то будет у этого психолога репутация ниже плинтуса, и на этом всё. Только у ведущих больниц есть возможность отбирать специалистов.
Но вы же понимаете, что врачи с удовольствием используют психологические заключения и берут из них то, что им надо. Если что, можно сказать, «посмотрите, вот заключение по результатам экспериментально-психологического исследования» (ЭПИ) – это звучит очень серьёзно и внушительно.
На самом деле рабочая атмосфера между психологами и психиатрами может сложиться вполне позитивно. Наверное, рано или поздно вы столкнетесь с психиатрическим снобизмом, но большинство психиатров действительно прислушиваются и советуются с психологами.
Работа в больнице – это постоянное столкновение с тяжёлыми переживаниями пациентов, трагическими историями, это бывает даже опасно – но психологи всё равно работают там. Мотивы работать в больнице могут быть разными: интерес к патологии, сочувствие и желание помочь страдающим, стремление проявить власть, желание примкнуть к медицинской сфере. Всё зависит от личных качеств психолога.
Ещё Зейгарник метко сравнила клиническую психодиагностику с пробой анализов. Патопсихолог как бы берет анализы психики для врача-психиатра. Да, именно для врача, потому что врач принимает решения, ставит диагноз, назначает лекарства. Такая роль психолога бывает обидна некоторым коллегам, особенно когда психиатры попадаются высокомерные и не хочется чувствовать свою второстепенную роль. Но это факт, ведь само по себе заключение психолога не имеет смысла, оно всегда для врача. Причем, внимание, врач может не ориентироваться на выводы психолога и поставить свой диагноз вопреки заключению – врач имеет на это полное право.
С другой стороны врач несёт ответственность за пациента, а психолог нет. У психолога только моральная и чисто профессиональная ответственность, но реальные санкции ему не грозят. Если случится несчастье, пациент совершит суицид в стационаре, никому даже в голову не придёт спросить, а кто был тот психолог, который диагностику с ним проводил? Если психолог сделает ошибочное заключение, будет писать их по тупому шаблону, использовать древние или абсолютно дискредитированные методики – это даже не все коллеги смогут заметить, а если поймут, то будет у этого психолога репутация ниже плинтуса, и на этом всё. Только у ведущих больниц есть возможность отбирать специалистов.
Но вы же понимаете, что врачи с удовольствием используют психологические заключения и берут из них то, что им надо. Если что, можно сказать, «посмотрите, вот заключение по результатам экспериментально-психологического исследования» (ЭПИ) – это звучит очень серьёзно и внушительно.
На самом деле рабочая атмосфера между психологами и психиатрами может сложиться вполне позитивно. Наверное, рано или поздно вы столкнетесь с психиатрическим снобизмом, но большинство психиатров действительно прислушиваются и советуются с психологами.
Работа в больнице – это постоянное столкновение с тяжёлыми переживаниями пациентов, трагическими историями, это бывает даже опасно – но психологи всё равно работают там. Мотивы работать в больнице могут быть разными: интерес к патологии, сочувствие и желание помочь страдающим, стремление проявить власть, желание примкнуть к медицинской сфере. Всё зависит от личных качеств психолога.
АГ и УА
2025